|
Волки
Дэвид Л. Мич (D. Mech).
Отдел Биологических Ресурсов, Геологическое Управление США
Выдержки из статьи, опубликованной в
сборнике
Биология Охраны Природы, 1995. 9(2):1-9
Введение
Серый волк (Canis lupus) был одним из наиболее очевидных животных-кандидатов для включения в американский Список видов, находящихся под угрозой исчезновения (вымирающих видов). Это животное сейчас символизирует "вымирающие виды" и стало основным объектом защиты для многочисленных групп, заинтересованных в охране животных. Возможно, из-за близости волка к собаке (Canis lupus familiaris) и, безусловно, из-за того, что этот вид на протяжении истории подвергался такому преследованию (Янг и Голдман, 1944), возникла новая волчья мифология, "злобный волк" был заменен на "несправедливо преследуемого волка".
В то, время как произошло это обожествление волка, остаточные волчьи популяции были изгнаны в самые девственные дикие уголки Северной Америки и наименее освоенные районы остального мира. Таким образом, и простые люди и охотоведы обычно считали, что волки предпочитают нетронутую природу. Животное стало олицетворять дикую местность, "так как волки и глушь нераздельны..." (Туберг, 1975)
Однако, волк остался только в диких уголках только потому, что он был истреблен в других местах. После того, как "Акт США о видах, находящихся под угрозой", защитил волка в 48 смежных штатах в 1974 и общественное мнение относительно волка улучшилось, волки начали расселяться в широком спектре местообитаний и тем показывать, что они не обязательно нуждаются в "дикой местности". Волк сейчас начал восстанавливаться на севере США и нескольких районах Европы. Вопрос для следующего десятилетия будет не как спасти волка, а, скорее, как наилучшим образом управлять этим животным. Эта работа прослеживает историю волчьего статуса и его восстановление и исследует дилемму регулирования.
История и преследование
Первоначально серые волки были распространены по всему Северному полушарию в каждом местообитании, где имелись крупные копытные. Населяя большую часть региона между 20 градусами с. ш. (Центральная Мексика и Индия) и Северным Полюсом, в температурном диапазоне от минус 40 до плюс 40, волк обитал в таких различных местах, как Израиль и Гренландия.
Каждый вид северных копытных, а также бобры и арктические зайцы, могли служить добычей для волков, и волки легко переключались с дикой добычи на домашние виды. Конфликт между волками и людьми по поводу домашних животных, возможно, стал животрепещущей темой вскоре после того, как копытные были одомашнены.
Когда были созданы огнестрельное оружие, яды и ловушки, они были безжалостно использованы против волков с разрушительной эффективностью (Янг и Голдман, 1944). В Евразии, большая часть волчьей популяции достигла своего наинизшего уровня между 1930-ми и 1960-ми (Пимлотт, 1973, Делибес, 1990, Промбергер и Бибиков, 1993). В более развитых регионах Евразии, волки исчезли, за исключением Аппенинских гор в Италии, Кантабрийских гор в Северной Испании, Карпат в Восточной Европе, северной части бывшего Советского Союза и центральных равнин и горных районов Азии. Некоторые популяции также сохранились в пустынях Среднего Востока. В Северной Америке, численность волка была наинизшей в конце 1950-х. Популяции выжили в Канаде и Аляске (Мич, 1970). В 48 смежных штатах США (это основная территория США, исключая Аляску и Гавайи) только дикие уголки северной Миннесоты и находящийся поблизости Национальный Парк Айл Ройал на озере Верхнем имели своих волков.
Природоохранная Революция
Природоохранная революция подтолкнула принятие первого в США законодательного акта относительно видов под угрозой - Акт о видах, находящихся под угрозой от 1966. Акт не защищал исчезающие виды, но только поощрял федеральные агентства держать их (виды) под особым контролем и помогать их восстановлению. В это время, почти вся доступная информация о волках была в виде отрывочных сведений и слухов. Исторические заметки Янга и Голдмана (1944) и полевое исследование Мюри (1944) волков горы МакКинли были практически единственной опубликованной информацией. Несколько новых исследований последовало. После значительного привлечения внимания, произведенного определяющим исследованием Д. Алленом волков и лосей Национального Парка Айл Ройал, опубликованным в "Нэшнл Джиогрефик" (это журнал Национального географического общества США), работы по волку умножились. В 1967, первый симпозиум по волку был проведен Американским Обществом Зоологов, завершившись публикацией материалов в майском 1967-го года номере "Американского Зоолога". К тому времени можно было ощутить всю мощь природоохранного движения. Частные организации по защите волка появились во многих районах, и волк быстро получил общественную поддержку в США и за рубежом.
В Италии Луиджи Боитани и Эрик Цимен выступили зачинателями изучения волков в горах Абруццо к востоку от Рима (Цимен, 1981, Боитани, 1986). WWF (Всемирный Фонд охраны дикой природы) и МСОП (Международный союз охраны природы), ныне Всемирный Союз Охраны (Природы), проявили большой интерес к волку, и животное было включено в список редких и исчезающих видов Красной Книги МСОП (Только некоторые подвиды, не российские.В России волку не грозит исчезновение). Группа специалистов по волку МСОП была организована в 1973 (Пимлотт, 1975). Тем временем радиослежение было разработано в начале 1960-х (Кохран и Лорд, 1963), технология, особенно ценная для исследования волка. Волки были довольно сложно изучаемым объектом для традиционных методов, потому что их распространение было ограничено удаленными областями, они были очень подвижными и плотность популяции их была очень низка. Коленоски и Джонстон (1967) первыми провели радиослежение волков в Онтарио (провинция Канады). Мич и Френзель (1971) потом комбинировали эту технологию со слежением и наблюдениями с воздуха, и последовали многочисленные исследования, использующие этот метод.
Второй американский Акт о животных, находящихся под угрозой был принят в 1973 году и защитил волка в смежных 48 штатах начиная с августа 1974 года. Команды по восстановлению были назначены Государственной американской службой по рыболовству и дикой природе для трех подвидов волка: восточного лесного волка, северного волка Скалистых Гор и Мексиканского волка, так же как и для рыжего волка (отдельный вид). Первоначально многих волков убивали нелегально (Мич, 1977), но в конце концов это количество уменьшилось (Фуллер, 1989), и волчьи остаточные популяции в наименее доступных областях расширились (Фуллер и др., 1992). Они первоначально реколонизировали весьма удаленные области по соседству, подтверждая мнение, что они существа дикой местности. Большая часть общественности неправильно интерпретировала статус "исчезающего вида" в 48 смежных штатах, полагая, что это означает, что ни одного волка не осталось больше нигде в мире. Частные группы начали выращивать волков, чтобы помочь восстановить популяцию, не отдавая себе отчет, что одна Канада поддерживает популяцию в 50 000. Предполагаемая зависимость волка от неосвоенных местностей была количественно оценена в 1970-х и 1980-х с использованием (показателя) густоты дорожной сети. Дороги были маршрутами, по которым население и правительственные службы могли добраться до волков, чтобы убить их. Тиль (1985) определил, что возвратившиеся волки в Висконсине живут только там, где густота дорог была 0.6 км на кв. км., число, подтвержденное для Мичигана (Дженсен и др. 1986) и Миннесоты (Мич и др., 1988). Волк тогда был признан официально животным диких участков, и густота дорог стала показателем, по которому удобство мест обитания для волка оценивалось агентствами и командами по восстановлению вида.Ю
Волчье восстановление
Чем больше мы узнавали о волке, тем активнее городская общественность продолжала выступать за волчье возвращение. Хотя нелегальное изъятие волков продолжалось на локальных участках в Северной Америке и Европе, оно было недостаточно, чтобы предотвратить рост популяции волка. В Миннесоте, около 75% населения воспринимало волка положительно (Керлетт, 1986), статистика, которая могла быть воспроизведена в большей части Северного полушария.
Волчья популяция Миннесоты сейчас возможно около 2000, базируясь на оценках динамики, сделанных Фуллером и другими (1992), и расширилась в соседние Висконсин и Мичиган (Тиль, 1978, Мех и др., 1995б), где волки насчитывают свыше 100 особей (Мич и др.. 1995а). Другие миннесотские волки в конце концов проникли в Дакоты (оба штата Дакота - Сев. и Южн.) (Лихт и Фритц, 1994). Канадские волки больше не отстреливались, достигнув Монтаны, и они начали вновь заселять область Национального парка Ледниковый Парк (Рим и Мэттсон, 1982). Одна пара даже вырастила щенков среди стада скота в прериях восточного склона Скалистых гор (Дайамонд, 1994). Монтана сейчас заселена оценочно 70 волками, и новые животные из Канады проникают в Айдахо и штат Вашингтон (Мех и др., 1995а).
Европа стала свидетелем той же тенденции. В Италии популяция волка отозвалась на охрану, которая была результатом исследований и образовательных усилий Боитани, и увеличилась до 300 особей, которые даже населяют районы вокруг окраин Рима. В Испании количество волков достигло 1500-2000 (Бланко и др. 1990), и в Польше около 850 (Бобек и др. 1993). Избыток появился в Финляндии (Пуллианен,1993) и в конце концов новая популяция появилась, населяющая одновременно Норвегию и Швецию, в настоящее время насчитывающая 20-25 (Промбергер и др 1993а). Волки также распространились из северной Италии во Францию и из Польши в восточную Германию (Промбергер и др. 1993б).
Значительно улучшившееся общественное отношение к волку, совмещенное с просвещением и введением в жизнь законов позволили распухающим волчьим популяциям использовать области, которые не были местами обитания волка на протяжении десятилетий, таким образом демонстрируя врожденную волчью приспособляемость. Новые участки обитания волка включают районы с более высокой густотой дорог (Фуллер и др. 1992) и намного более открытые, доступные и населенные области. Размножающиеся стаи ныне живут менее чем в 90 км от Миннеаполиса и Сент-Пола, штат Миннесота. Один волк был прослежен с помощью радио от леса, в котором он вырос, до фермерских полей в 30 км от центра Сент-Пола (Вайдевен, 1994). Животное бродило по сельхозугодьям несколько недель перед тем как вернулось в лес. Другие волки, прокладываюшие свой путь к югу от Миннеаполиса и Сент-Пола, сбиваются машинами или отстреливаются, принимаемые по ошибке за койотов (Canis latrans). Волки, проникшие в Северную и Южную Дакоту, пересекли большие открытые пространства (Лихт и Фритц 1994). В Испании волки подобно койотам живут на пшеничных и подсолнуховых полях в регионах, где плотность населения до 200 человек на кв. км. (Вила и др. 1993). Животные подбирают отбросы и останки скота и охотятся на мелких млекопитающих. В Канаде, Аляске, Скандинавии, Среднем Востоке и на большей территории Азии, волчья численность стабильна или увеличивается (Гинсберг и Макдональд, 1990).
Будучи под охраной, волки могут расширять свой ареал быстро (Фуллер и др. 1992). Среднее количество щенков в помете от 5 до 6 (Мич, 1970). Территориальные стаи производят потомство каждый год и достигающие половой зрелости особи расселяются (Фритц и Мич, 1981, Гезе и Мич, 1991) на расстояния, которые могут превосходить 800 км, если считать длину маршрута (Фритц, 1983). Они ищут пару и образуют новую стаю (Ротман и Мич, 1979) в новых районах (Рим и др. 1991)
В то время как волки распространялись с неосвоенных территорий, они успешно уживались с большим количеством дорог, автомобильным движением, человеческим жильем, фрагментированными участками обитания и другими антропогенными беспокоящими факторами (Мич и др. неопубликованные данные). Некоторые были неспособны к адаптации, особенно первые волны переселенцев. Тем не менее, волки которые все же поселились в полуосвоенных районах, видимо, стали более привычными к возросшим факторам беспокойства, и вся популяция потом стала более адаптированной к увеличившемуся беспокойству.
В Италии, Испании и Португалии, где большая часть волчьего рациона состоит из отбросов, волки обычно находятся в лесистых горах днем и направляются в деревни ночью для собирательства (Цимен и Боитани, 1979) В Северной Америке, плотности популяций копытных высоки и вблизи городов. Следовательно, волки имеют обильный естественный источник пищи, когда они продвигаются в новые, "недикие" области.
Когда волки показываются в новых районах, они собирают новых сторонников, которые поддерживают их восстановление. В Европе Европейская Волчья Сеть, озабоченная восстановлением волка в Центральной Европе, (Промбергер и Шредер, 1993) стала частью Группы специалистов по волку МСОП в 1992. Другие организации возникли в Северной Америке, которые призывают к реинтродукции волков в такие места как Аризона, Колорадо, северный участок штата Нью-Йорк и Новую Англию.
Проблемы восстановления волка
Когда волки продвигаются в сельскохозяйственные районы, конфликты с людьми значительно интенсифицируются. Например, когда число волков в Миннесоте увеличилось с 1988 по 1993 включительно на примерно 15%, количество волков, уничтоженных в рамках Программы контроля ущерба от животных Государственного американского департамента сельского хозяйства, возросло с 59 до 139, или на 223% (Пол, 1994).В Испании приблизительный ущерб от волков сейчас превосходит 1 млн. долларов в год (Вила и др. 1993)
Вместе с этими конфликтами возникает отчетливая опасность переворота в общественном мнении. Волки не только будут в наполовину освоенных сельхозрайонах убивать все увеличивающееся количество скота и вызывать ярость представителей сельхозиндустрии, которые часто имеют сильную политическую поддержку, но они также будут убивать домашних животных-компаньонов. В Миннесоте волки, убивающие собак, вызвали значительное общественное неприятие (Фритц и Пол 1989). Как только СМИ начинают освещать такие случаи, публика получает преувеличенное представление о проблеме. Сильная обратная волна антиволчьих эмоций может иметь результатом такую практику регулирования, которая снова ограничит волков в малонарушенной местности. Польша перенесла три таких цикла охраны и преследования волков (Окарма 1992). Как такие проблемы могут быть предотвращены и волк восстановлен во всех местах, в каких это возможно? Пока не разработаны некоторые нелетальные методы контроля популяции волка, представляется, что летальный метод контроля будет оставаться решающим методом борьбы с ущербом, наносимым волком скоту и животным-компаньонам.
Несколько нелетальных методов предотвращения потерь домашнего скота от волков были испробованы и отброшены. В Италии и других Европейских странах, например, традиционные технологии содержания скота опирались на использование сторожевых собак и пастухов, охранявших небольшие стада скота; такой подход сейчас неэкономичен. Использование одних сторожевых собак против волков было испытано в Миннесоте только с ограниченным успехом (Фритц и др. 1992), хотя метод может быть полезен в специфических случаях. Волки также были перемещаемы в другие районы, но многие либо вернулись туда где были пойманы, либо стали проблемой в где-то ещё (Фритц и др. 1984, 1985). Создание неблагоприятных условий (отпугивание) (Густавсон и Николаус 1987) до сих пор не доказало эффективность применительно к диким волкам (Фритц и др. 1992). В настоящее время электрифицированные изгороди, используемые в Швеции, кажется, имеют некоторую перспективу для защиты скота от волков, но они еще не были объектом контрольного тестирования (Элес 1986). Более того, такие изгороди, испытанные против койотов, обычно были слишком дорогими, высокозатратными по обслуживанию и более подходящими для меньших площадей (Дорранс и Бурн 1980, Насс и Тид 1988).
Компенсации за потерю скота полезны для минимизирования общественного недовольства по отношению к волкам, особенно когда популяции волков на низком уровне и каждый волк важен для популяции. В Италии, компенсации были важны для изменения общественного отношения к допущению волков в сельскохозяйственные угодья. Но когда волчьи популяции растут, компенсирующие выплаты должны также увеличиваться, иногда диспропорционально. В некоторый момент выплаты станут политически непопулярными, потому что общественность понимает, что это субсидирование волков посредством выплат фермерам за их скот, убитый волками. Поэтому многие правительственные агентства избегают даже инициирования таких выплат.
Новая альтернатива возложенной на все общество обязанности платить за скот убитый волками была создана Защитниками Дикой Природы в США. Эта частная, некоммерческая организация основала фонд для возмещения владельцам ранчо на западе США и даже поощряла владельцев позволять волкам выращивать детенышей на их частной земле посредством платежа 5000 долларов за логово (Фишер и др. 1994). Общественность может также начать требовать, чтобы организации по охране животных перенимали на себя от правительства эти обязательства (бремя) когда стоимость (размер компенсации) возрастает. В любом случае, без контроля волчьей популяции, люди будут в конце концов возражать против выплат за ущерб, вызванный волками.
Зонирование регулирования волков
В условиях, когда естественные места обитания во многих регионах сильно фрагментированы и волки приспособились мигрировать через относительно заселенные и открытые районы, некоторые изолированные (расчлененные) популяции волка появляются там, где волки могут жить без ущерба для сельхозживотных. Например, примерно в 90 км к северо-западу от Миннеаполиса и Сент-Пола, Миннесота, стая жила и плодилась на протяжении по крайней мере двух лет на особо охраняемой природной территории, обходясь без уничтожения местного скота. Подобные примеры известны в Монтане (Дайамонд, 1994) и других частях Миннесоты (Фритц и Мич, 1981, Фритц и др., 1992). Это предполагает, что регуляторное зонирование могло бы позволить волкам заселять местности, где они могут охотиться на естественную добычу, и в то же время не позволять им находиться в сельхозугодьях. Подход - в следующем: определить области потенциальных волчьих мест обитания и отграничить их от районов, которые должны быть свободны от волков. Зонирование обычно для регулирования охоты на дикие виды и было применено в большом масштабе при планировании восстановления волка (Служба рыболовства и дикой природы США, 1975, 1987). Если общественное отношение продолжит склоняться к протекционизму, возможно возникновение общественного давления для проведения зонирования на локальном уровне, с тем, чтобы маленькие заповедники сохранялись, и контроль осуществлялся только вне этих территорий.
Масштаб зонирования важен. Волки могут быть убраны из целых штатов или допущены только в больших национальных парках и природных резерватах. Или им может быть позволено заселить любую область, которую они смогут колонизировать, если их единственной добычей будут дикие виды. Например, в заповеднике площадью только 100 кв. км окруженном фермерскими землями с наличествующем скотом, волки могли бы быть охраняемы в заповеднике, но немедленно уничтожаемы за пределами его. Это подобно ситуации в Национальном парке Райдинг Маунтин в Манитобе (провинция Канады), который, несмотря на гораздо большую площадь, является островком нетронутой природы в море агроландшафта (Карбин 1982)
Основное преимущество крупномасштабного зонирования - упрощение и эффективность управления. Любой волк в объявленном свободным от волков штате или за пределами волчьего резервата будет объектом для легального изъятия, тогда как внутри (резервата) он был бы охраняем или изымаем посредством регулируемой охоты. Этот сценарий может способствовать (сохранению) волчьих популяций в штатах вокруг озера Верхнее и во многих горных регионах на Западе США, в зависимости от того насколько велики будут зоны.
Главный недостаток крупномасштабного зонирования - необходимость защищать сельхозживотных, которые неизбежно окажутся внутри некоторых крупных зон. В Миннесоте это бы привело к сохранению на длительный срок нынешней ситуации, когда до 150 волков отстреливается правительственными контролерами каждый год с затратами 1225 долларов за каждого. Второй недостаток - то, что волки, видимо, не будут допущены во многие районы, в которых они вполне могли бы жить. Это могло бы означать изгнание тех двух стай волков, которые уже некоторое время живут без причинения ущерба скоту. Более того, на большей части Западной Европы, где осталось мало, если они вообще есть, больших отдаленных регионов, крупномасштабное зонирование было бы очень затруднено.
В случае мелкомасштабного зонирования основной недостаток для управляющих структур - сложность. В крайнем случае, даже единичные волчьи стаи в районах без скота были бы охраняемы, а непосредственно вне пределов могли бы быть подвержены охоте. Это может представить сложные проблемы для введения в жизнь законодательства; хотя такие проблемы не являются несхожими с теми, которые уже существуют в отношении других видов в заповедниках, национальных парках и других особо охраняемых территориях. Предложение по мелкомасштабному зонированию в Италии (Боитани и Фабри, 1983) было встречено оппозиционно со стороны волчьих протекционистов из-за сложности внедрения в жизнь соответствующих законов и из-за опасения, что волки будут высланы на участки, слишком маленькие, чтобы поддерживать жизнестойкие популяции. Такой "мелкозернистый" подход видимо потребует от управляющих структур (четко) идентифицировать возможные волчьи районы с тем, чтобы, когда они будут заселены, они были бы признаны волчьими заповедниками. Геоинформационные системы сильно бы упростили эту задачу. Более того, идентификация таких заповедников могла бы быть инкорпорирована в планирование управления экосистемами, инициативы по (сохранению) биоразнообразия, и схожие стратегии, разрабатываемые по другим причинам.
Основным преимуществом мелкомасштабного зонирования было бы позволение волкам жить в анклавах на большей части Европы и США подобно тому, как они сейчас населяют Висконсин и Мичиган (Хэммил 1993, Вайдевен и др. 1994). По нескольким причинам, такой подход не будет требовать той самой обширной защиты земель и местообитаний, которая была представлена проектом "Дикие Земли" (Манн и Пламмер, 1993). Хотя разрозненные волки будут объектом преследования во время переходов по неохраняемым территориям, такое передвижение прежде всего ночью и не в охотничьи сезоны будет предоставлять значительные шансы на выживание. С достаточным количеством маленьких волчьих анклавов, должно быть значительным количество таких странников для колонизации новых участков, восполнения уменьшившихся популяций, обеспечения достаточного уровня неродственного скрещивания и таким образом включения (всех волков) в региональную метапопуляцию. Более того, деградация от близкородственного скрещивания, являясь проблемой для некоторых волков в неволе (Лэйкр и Райман 1991), видимо, не существует в большинстве диких популяций из-за высокой природной ротации и последующего отбора. Вредоносные аллели должны быстро исчезать из популяции.
Популяция волка на Айл Ройал служит примером. Айл Ройал это национальный парк площадью 538 кв км на озере Верхнем примерно в 25 км от Онтарио. (Это провинция Канады. Сам парк расположен на острове в озере.) Он был заселен волками около 1949 года (Мич 1966), видимо, только двумя неродственными волками (Ротман и Мич, 1979). Генетическая экспертиза через 40 лет показала наличие единственной самки-основательницы (Вэйн и др. 1991). Тем не менее, популяция стабилизировалась на около 23 особях на протяжении долгого периода и увеличилась до 50 в 1980, наиболее высокой плотности за все время наблюдений (Петерсон и Пэйдж, 1988). Хотя потом популяция обрушилась, возбудив обеспокоенность относительно деградации от близкородственного скрещивания и болезни (Петерсон и Круменэйкер, 1989), волки продолжают существовать. В 1994 году, 8 (переярков) 1993 года (рождения) выжили (Петерсен 1994). Следовательно, только с двумя основателями и потерей 50% генетической изменчивости (Вайн и др. 1991), эта популяция выживала на протяжении 45 лет. Если бы это было на материке, велики шансы, что некоторое число (случаев) скрещивания с посторонними волками имело бы место.
С биологической точки зрения, волки могли бы населять части почти всех регионов США и многих европейских стран. Со времени введения охраны, они были отмечены в 9, а возможно и в 10 штатах США. Если бы биология была бы единственным значимым фактором, волки, однако, никогда бы не были объявлены исчезающим видом. По всему бывшему ареалу, он (волк) был преследуем из-за его склонности охотиться на скот и животных-компаньонов. Даже хотя он находится в списке видов под угрозой в США, контролирующие мероприятия проводятся в Миннесоте, Висконсине и Монтане. Таким образом, есть все резоны полагать, что регулирование волка будет параллельно сопровождать его восстановление, где бы оно ни имело место (Мич 1979, Фритц 1993).
Дилемма управления волком
Неизбежность контролирования волка, однако, вводит новый, сложный элемент в уравнение, описывающее волчье будущее во всех, кроме самых отдаленных, районах мира: волчий протекционизм. Те же самые культурные взгляды, которые способствовали восстановлению волка, одновременно поощряют крайнюю степень протекционизма по отношению к волку. Те из нас, которые профессионально вовлечены в восстановление волков, традиционно подвергались клевете со стороны антиволчьи настроенных людей (Хобнер 1990). Теперь мы демонизированы многими любителями волков в качестве врагов волка из-за нашего убеждения, что волки часто нуждаются в контроле.
Волки почитаемы по нескольким причинам. Из-за того, что они склонны убивать жертв - старых, больных или слабых (Мури, 1944, Мех, 1970), многие обыватели ошибочно считают, что без волков животные-жертвы автоматически вымрут от болезней. Волки также превозносятся как хорошая модель для человеческой расы из-за приписываемой им моногамии и крепких семейных уз. Была даже книга, озаглавленная "Душа волка" (Фокс 1980). Другие неправильные представления о волках поддерживают волчий протекционизм. Из-за книги "Не кричи "волки" Фарли Моуэта (1963) и популярного фильма, поставленного по книге, многие люди верят, что волки живут в основном за счет мышей, а не копытных. И то и другое - выдумки (Банфилд, 1964, Пимлотт, 1966), но обе концепции приняты за правильные и продаются и освещаются музеями и другими неподозревающими образовательными организациями. Другие неадекватные концепции, полуправда и устаревшие взгляды, которых придерживаются многие протекционисты включают следующее: волки охотятся на скот только когда нет в наличии естественной добычи; потеря членов стай приводит к ужасающему социальному хаосу в волчьей популяции; волки посредством социальных механизмов лимитируют свою собственную популяцию; так как волк находится в списке видов под угрозой, это означает, что их осталось очень мало повсюду в мире; и что волки так боятся людей, что они покинут районы высокой активности человека или будут избегать селиться в них, и что они будут устраивать логова и выращивать щенков только на расстоянии многих километров от районов такой активности. Из-за этих ложных концепций и силе групп защитников прав животных, контролю волков противостоит значительная часть общественности (сравни Гаррот и др. 1993). Такое отношение имеет три главных негативных следствия для восстановления волков. Во-первых, некоторые люди почитают волков настолько, что вместо того, чтобы иметь "фэйс-контроль" для волков (то есть ограниченный отстрел там, где надо), эти люди скорее будут против вселения волков туда, где они должны быть подвергнуты контролированию. Так как волки видимо должны быть контролируемы везде, где они восстанавливаются, эти сантименты превращаются в политическое давление против волчьего восстановления. Во-вторых, антиволчья публика, такая как владельцы скота и их организации, интенсифицирует свои антиволчьи представления в ответ на экстремизм противной стороны. Они также боятся возможности перекрытия дорог и других ограничений использования земли, которые часто отстаиваются протекционистами, использующими волков как предлог для прекращения рубки леса, добывания полезных ископаемых, катания на снегоходах и других способов человеческой эксплуатации диких и полудиких природных участков. В-третьих, некоторые волчьи защитники доходят до терроризма (Хэйес, частное сообщение) и дезинформации (Аноним 1992) Эта фанатическая активность заставляет официальных лиц, которые в других обстоятельствах были бы предрасположены к восстановлению волков, избегать этого. Конечно, проволчий контингент придерживается широкого спектра взглядов. Например, некоторые примут контролирование в случае истребления скота, но будут против контроля для увеличения количества охотничьих животных. Некоторые примут контроль со стороны правительственных структур, но не со стороны общественности. Многие люди примут непрямые (косвенные) методы контроля, такие как огораживание, сторожевые собаки или создание неподходящих условий (отпугивание). Такие косвенные методы более приемлемы (для публики) так как они не включают прямое уничтожение волков людьми. Но немногие из сторонников таких методов, видимо, понимают, что ограничение доступа волков к добыче в конце концов уменьшает поддерживающую емкость среды в пределах территории распространения волка, и служит причиной голодания и увеличивает смертность из-за внутривидовой конкуренции (Мич 1994). Это особенно очевидно в таких странах как Италия, Испания, Израиль, где высока доля скота в формировании поддерживающей емкости среды для волка, это в меньшем масштабе подходит и для Северной Америки. Когда волчьи смерти либо вызваны косвенными причинами (и таким образом не столь очевидны) или естественны, многие люди принимают эти смерти - те, кто не стали бы относиться толерантно к прямым или причиненным человеком смертям.
Непосредственный летальный контроль до сих пор обычно единственный практический способ в большинстве обстоятельств. Существует несколько способов его применения. Контроль правительственными структурами, обычно Департаментом сельского хозяйства США - тот тип, который обычно наиболее приемлем для защитников волка, но он наиболее затратный и требует много времени. Контроль землевладельцами или их представителями наиболее приветствуется собственниками земли, но он сложен для проверки, и у большинства землевладельцев недостаточно времени и опыта для него, исключая использование ядов. Свободное изъятие волков круглый год в зонах, где их нахождение запрещено, сходно с изъятием койотов в большинстве районов США и регулируемое изъятие населением может быть применено в зонах "без волков" или в волчьих заповедниках для снижения популяции так, как это делается во многих пригородных районах для белохвостого оленя (Odocoileus virginianus), гусей (Anser sp.) и бобров. Модификация этого типа - изъятие населением по специальным лицензиям.
Все разновидности негосударственных методов контроля намного менее затратны, но менее целенаправленны по отношению к (определенному) району или к отдельным изымаемым волкам и обычно наиболее нелюбимы адвокатами волков. Примечательное исключение - правительственное регулирование волков для увеличения стада крупных охотничьих животных в районах Аляски и Канады. Изъятие населением 1200-1500 волков в год на Аляске вызывает мало протеста или не вызывает его вообще, но правительственное изъятие 150 волков для увеличения стада крупных животных опротестовывается энергично (Аноним, 1993). Хотя с биологической точки зрения это выглядит нелогично, с политической такой правительственный контроль позволяет группам защитников прав животных рисовать этот контроль как позорную правительственную программу, которая должна быть остановлена.
Высокий репродуктивный потенциал волка и его способность расселяться на сотни километров гарантируют то, что существует немного мест, где волки могут быть восстановлены без каких-либо форм необходимого контроля. Но те самые люди, которые с наибольшим энтузиазмом продвигают волчье восстановление, обычно и не желают никакого контроля, так что эта дилемма заставляет официальных лиц быть несклонными к поддержке восстановления. Так как изъятие волков землевладельцами или населением наименее дорого и более приемлемо людьми, которые не рассматривают волка как "нечто особое", будет большее местное признание населением волчьего восстановления в большем количестве районов, где такой контроль будет разрешен. Следовательно, если волчьи защитники могли бы допустить эффективный контроль, волки могли бы жить в значительно большем количестве мест.
Необходимость общественного просвещения
Кажется, что лучший путь способствовать восстановлению волков - поощрять просвещение населения относительно вопросов управления волком с тем, чтобы значительная доля населения поддерживала бы вселение волка вместе с толерантным отношением к некоторым формам контроля. Образовательные программы должны включать установку, что любое возвращение волка будет неизбежно иметь результатом необходимость контролировать волков (Фритц и др. 1994). Конечно, всегда будут защитники прав животных, которые никогда не примут никакой контроль. Если их взгляды будут рассматриваться общественностью как контрпродуктивные для возвращения волков, с другой стороны, можно будет убедить власти позволить волкам жить на большей территории их прежнего ареала.
|
ЦЕНТР ПРАВОВОЙ ЗООЗАЩИТЫ 
